«Мексиканцы Не Потеют». Глава первая. Мистер Макс. Досье. 08.10.2007

«Мексиканцы Не Потеют». Глава первая. Мистер Макс. Досье. Часть первая.

Вообще-то мистер Макс отлично разбирался в татуировках.

Ему ничего не стило отличить Шанхайскую школу от Кантонской, а современные европейские потуги он воспринимал исключительно через сильную призму исконно-восточного скептицизма.

Когда-то было время, о котором он старался и не вспоминать вовсе, когда и у него была татуировка.

На самом деле, если уж быть совсем откровенным, таких моментов, о которых он старался и не вспоминать вовсе, в его жизни было более чем предостаточно.

Помеченных грифом «Перед воспоминанием принять яду, застрелиться и останки сжечь!»

Так вот.

Если не вдаваться в подробности.

Была татуировочка, чего уж там скрывать.

Мистер Макс был набит, как принято выражаться, с ног до головы.

С пяток до макушки он был покрыт чёрно-оранжевой тигриной окраской. И особенно вдумчиво, вплоть до проработки отдельных шерстинок, на лице.

Справедливости ради нужно отметить, что сам он того не желал вовсе. И в процессе не участвовал. Точнее, был без сознания. То есть, был в полной отключке.

Нельзя сказать, что он был от всего этого в полном восторге.

(Не от того, что перенёс всё это, находясь без сознания и совершенно не чувствуя боли, а от самого факта.)

Но такова была тогдашняя реальность.

Он просто вырубился. А потом очнулся.

В месте, в котором никогда не хотел бы оказаться. Ни тогда, ни сейчас.

(Но мы же сказали – без подробностей.)

И, чего скрывать, эта татуировка ему тогда здорово помогала.

В его профильном, скажем так, бизнесе.

(А куда прикажете деваться? Банальное такое, шкурное выживание…)

До поры до времени.

Пока на него не обратила внимание Имперская Военная Разведка.

И он сильно захотел избавиться от такой отличительной черты.

(Что, в общем, вполне логично, согласитесь?)

Ни возможностей, ни средств на это у него тогда не было.

Но, как говорят в Мексике, амиго сказал – амиго сделал.

Он записал в Книгу Живых за номером следующего века всех тех, кто сделал ему эту татуировку, и почти всех, кто об этом знал.

Заодно и разжился некоторыми средствами.

Но этого всё равно было мало.

Ему пришлось провернуть ещё некоторое количество профильных операций, прежде чем он наконец смог осуществить задуманное.

Здесь мы позволим себе небольшое отступление - нельзя всё-таки не отметить мастерство тех, кто набивал мистера Макса.

Он чётко помнил то мгновение удивления, переходящего в настоящее, неподдельное уважение, в глазах одного якудзы, тоже отнюдь не отличавшегося скромностью нательной росписи. В знак своего уважения почтенный даже покончил жизнь ритуальным вскрытием собственного живота.

(Дело происходило в душевой одного крупного фитнес-центра, название которого мистер Макс, конечно же, давно позабыл безо всяких к этому усилий и предписаний.)

Ну и, к чему душой кривить, мистер Макс ему в этом, конечно же, помог. И, дабы у вас не оставалось ложных иллюзий, отнюдь не в качестве секунданта, коему традиционно отводиться роль банального отсекновения головы самоубийцы.

(Ну, не такого уж и банального, возразят знатоки. Голова должна отрубаться не полностью, особым шиком считается нанести удар так, чтобы она повисла на куске кожи. Но это, на наш неискушённый взгляд, уже никчёмное позёрство. По сравнению с той ситуацией, конечно, когда вы обставляете всё именно как ритуальное сеппуку. То есть буквально заставляете жертву вспороть себе живот…)

Раз уж мы открываем все карты (ну, или почти все…), придётся признаться, что одним только нанесением татуировки мистер Макс тогда так просто не отделался.

Уф-ф-ф… Учтите – перед прочтением вам придётся принять яду, застрелиться и сжечь свои бренные останки.

Ладно. Наше дело – предупредить. А там – хоть ясным пламенем.

Мистеру Максу вживили в кончики пальцев бритвенной остроты костяные пластины, скрытые под ногтями. Которые выскакивали примерно на полдюйма, где больше, где чуть меньше, при определённых мускульных усилиях.

Всего числом восемь. По три на каждой руке– в большой, указательный и средний пальцы, и в оба больших пальца ног.

Ни один сканер, тем более металлоискатель, не мог обнаружить это скрытое оружие.

(Но как же, боже мой, это каждый раз было больно, когда они выскакивали…)

Так что когда почтенный якудза на мгновение отвлёкся на созерцание шикарной татуировки мистера Макса, тот успел подойти вплотную к клиенту.

Дальнейшее было делом техники.

Муторно, конечно, работая такими короткими режущими кромками, создавать впечатление глубокой ножевой раны, но что поделаешь?

Искусство, как известно всем искусствоведам, требует.

Именно из за этого, кстати, из-за характерных порезов, которые он обычно оставлял, он и заслужил прозвище ТИГР!ТИГР!

Ну, и из-за татуировки, конечно, тоже.

После этого в течение полугода лучшие мастера тату и асы пластиковой хирургии консультировали мистера Макса.

И ещё полгода сводили его татуировку.

Он терпел всё. И если ему говорили, что анестезия может сказаться на качестве работы, он молча засаживал бутылку текилы и терпел. За это время он похудел на четыре (!) килограмма, и это учитывая то, что и до этого в этом жестоком и безжалостном узлосплетении сухожилий и мышц не наблюдалось ни грамма жира. Он ни на один день не прекращал тренировки, прекрасно понимая, что старуха с косой получила такую взятку от многих сильных мира сего, что даже комар, случайно вроде бы севший ему на руку, запросто может нести в себе штамм сибирской язвы или вирус Эбола.

Потом всё закончилось.

Почти.

Оказалось, что татуировку удалось свести полностью.

Без следа.

За одним исключением.

Маленьким.

Когда мистер Макс начинал сильно волноваться и кровяное давление переходило некий предел, татуировка проявлялась красными кровавыми пятнами.

По всему телу. И, что самое неприятное, на лице.

Что ж, подумал мистер Макс, это всего лишь вопрос самоконтроля.

И начал работать на Имперскую Военную Разведку.

Он был молод и дерзок. И окружающий его мир тоже был молодым и дерзким.

Потом мистер Макс понял, что работать надо головой, а не кулаками.

И стал заниматься более тонкими операциями.

Несколько полученных высших образований ему нисколько в этом не помешали.

А потом он попал в одну передрягу, после которой чудом остался жив.

Но не цел и невредим, как этого очень хотелось бы.

Вместе с ним из того путешествия по всем кругам ада выкарабкался один почти случайный попутчик - буддийский монах.

(С той самой поры мистер Макс понял, что ничего случайного не бывает. В этом лучшем из миров…)

Наблюдая, с какой отрешённостью тот сплёл из остатков своих волос нитку и, сделав из кости пойманной рыбёшки иголку, заштопал себе выпущенные кишки, не говоря уже о прочих мелочных порезах, вроде почти оторванного уха, мистер Макс понял, что этот рекламный ролик явно нашёл своего зрителя.

Он бросил всё, и на десять лет ушёл в буддийский монастырь, что находился близ горы, на котором рос сосновый лес.

После этого он избавился от костяных лезвий, терзавших его пальцы.

Ну, раз уж мы почти совсем откровенны, не от всех.

Всё-таки зеркальноглазая Молли всегда была одним из его самых любимых литературных персонажей. До неё подчас далеко даже брутальным героям Стивенсона.

(Примечание переводчика. Не того Стивенсона, который «Остров Сокровищ», а того, который Нил Стивенсон. «Лавина». «Криптономикон». «Алмазный Век».)

(Примечание к примечанию переводчика. Не того переводчика, который переводил данный текст. Чего его переводить – и так всё понятно. А того, кто переводил Стивенсона. Не того Стивенсона, который «Остров Сокровищ», а того, который Нил Стивенсон…)

И, заодно, ушёл из Имперской Военной Разведки.

Ну, раз уж мы почти совсем откровенны…

Короче.

Мистер Макс был тот ещё романтик.

С Очень Большой Дороги.

08.10.2007