Mens sana in corpore mexicano! 23.12.2008

Mens sana in corpore mexicano!

Мистер Макс сидел в своём любимом кресле-качалке и наслаждался полуденной мексиканской жарой.
— Эх, — думал он, — хороший табачок мне Дон Хуан подогнал, забористый…
Из его трубки вился дым, завиваясь в причудливые фигуры.
В другой руке он держал бутылку текилы.
— Хорошо всё-таки зимой в Мексике. И не дует. — думал он, глядя на клубы табачного дыма.
Он поднёс бутылку ко рту, но тут задумался.
— Интересно даже, а где зимою плохо? Вот если говорят — хорошо там, где нас нет. А если нам и здесь неплохо, то это значит, что там, где нас нет, там что, хуже, или же ещё лучше?
Вот ведь вопрос…
Он снова глубоко затянулся.
Собрался глотнуть, но рука опять остановилась на полпути.
Нет, правда, что же это получается? Если хорошо там, где нас нет, то что, там где мы? И как это так, если это не так?
Бутылка опять качнулась в руке… и опустилась обратно.
Зелёный Змий ошалело выглянул из горлышка. Да где это видано такое, чтобы Мистер Макс собирался выпить, да не пил? Поморщился сперва от дыма, но тут же стал заинтересованно принюхиваться.
На горизонте виднелись горы и кактусы. Над горами, как и над Мистером Максом, клубился дым.
— Всё в мире связанно, — бессвязанно подумал Мистер Макс.
Зелёный Змий улучил момент и затянулся из трубки, дымящейся в опущенной руке.
Мистеру Максу в облаках над горами виделись драконы и принцессы. Драконы раздували ноздри и дышали огнём. Красавицы… Красавицы тоже раздували и дышали.
Мистеру Максу даже слышалось их дыхание.
Зелёный Змий, окончательно осмелев, затягивался до хруста за своими зелёными чешуйчатыми ушами, алкогольной сутью своей почуяв родственно-дурманящее.
— Хороший замес, — в который раз подумал Мистер Макс. — Ядерный такой. Прямо-таки ядрёный. Ядрёно-ядерный, ядрёна-матрёна. Как бомба. Наверное, из России…
— Почему это из России? — спросил он себя. — Что вдруг?
— Да просто. Просто захотелось так.
Он затянулся. Зелёный Змий еле успел отпрянуть от трубки и метнулся было обратно, в бутылку, но, посмотрев на Мистера Макса, решил не суетиться.
— А в России сейчас хорошо. — думал Мистер Макс. — Там сейчас тоже зима. Водка, снег и Новый год. И Ядрёны-матрёны. Блины пекут. Емеля на печке рассекает, а из-за новогодних ёлок медведи выглядывают.
И леший, обязательно Леший, с мухомором на носу, лохматый такой, в тулупе, шапке-ушанке. В одной руке зайца за уши держит. А тот морковку знай себе точит-точит. А когда дотачивает, дёргает лешего за рукав, и тот ему новую из-за пазухи достаёт. Об тулуп вытирает, и зайцу даёт, шерсть на носу.
А в заснеженном поле ёлки растут. И селяне в шубах и кокошниках ходят вокруг и верхушечки срезают. И при этом в трещётки трещат — это они медведей, которые из-за ёлок выглядывают, отпугивают. А верхушечки эти они потом в комочки скатывают и сушат. Как грибы — на нитки нанизывают и вдоль стен развешивают. А потом, когда они как следует настоятся, ну, в смысле, насушатся, верхушечки эти, они их в ступе толкут. А потом приходит Дед Мороз, и они ему это всё отдают, и грибы, и верхушечки, даже трещётки, и Дед Мороз пакует это всё в свой огромный красный мешок, и высылает русским ДиЭйчЭлем на почту. Это значит ямщик, не гони лошадей, мороз-красный нос, да не жмись ты, налей, сразу станет веселей, ну, и тому подобное. Волки воют, полная луна, свист хлыста, да не барин — пей из горла. А потом уже на почту приходит Санта Клаус, и получает цивильную такую посылку типа бандероль, цветные наклейки, как на чемоданах в аэропорту, пиктограмки не кантовать, не открывать, и всё такое, ядрёна мать. И вот уже потом эту посылку привозит пыльный дилижанс, кругом индейцы скачут с томогавками, улюлюкают, с крыши обязательно какой-нибудь бравый мачо из кольта шмаляет, с другой стороны Анка-пулемётчица ему цинк патронов подаёт, и при этом сама из максима жарит, да ещё и Марсельезу напевает, сама в платке красном, в будёновке и ушанке, ну, зима же всё-таки, холодно, так и простудится не долго, а дублёнки-то в Мексике не в почёте, а зря, а то ведь ведь если дует откуда, то куда, спрашивается, прятаться, а в дублёнке-то хорошо, завернулся получше, и хоть в снегу спи себе, и спи, только трещётку не забудь, а то медведи набегут, посылочку-то заветную, с травой-муравой да и отнимут, и так она до Дона разлюбезного до Хуана и не доедет, а как не доедет, так он Мистеру Максу и не отсыпет, а как не отсыпет, так Мистер Макс и не закурит, да только без тулупа холодно что-то, надо будет Дону Морозу в следующий раз заказать, пусть договорится там, с ихним Дедом Хуаном, а то холодно что-то…
Мистер Макс сам не заметил как уснул и настал вечер.
Из степи задуло.
Дым немного покочевряжился, и рассеялся.
Мистер Макс открыл глаза.
Зелёный Змий обвился вокруг кактуса, украшенного разноцветными улитками, как ёлычными шарами, нацепив на голову красный колпак Санта-Клауса, и смотрел на Мистера Макса мутными глазами. Тут же рядом валялся пьяный койот, который, видимо, добрался до выпавшей из руки Мистера Макса бутылки, и благополучно нализался.
Мимо странной, подволакивающей походкой проползла большая ящерица.
Изо рта у неё торчала трубка Мистера Макса.
— О! — подумал Мистер Макс, — Я знаю! Это варан!
С этой мыслью он поудобнее завернулся в тулуп и, смахнув с носа выросший там мухомор, уснул дальше.
Рядом с его креслом-качалкой стояла большая коробка с надписью трафаретом по диагонали: Из России с Новым годом!
А в нижнем углу, если как следует присмотреться, виднелась картинка: кактус на фоне заходящего (ну, или или восходящего, это с какой стороны смотреть) солнца, на кактусе сомбреро. Сверху над кактусом по дуге надпись: Mens sana. И ниже, под кактусом: in corpore mexicano!

23.12.2008